Проект «Железная дорога, Крымскoе направление». Год первый (2013)
Наш многолетний проект «Волга» закончился в 2011 году.
В 2013 году мы начали следующий проект – «Железная дорога, Крымское направление». Тула – наша первая остановка на этой линии. После масленичного спектакля Тула для наших студентов стала родной и близкой: они играли «Блоху» по Замятину. Ну а быть в Туле и не быть в Ясной Поляне – это как побывать в Москве и не увидеть Красной площади.
Студентов, захотевших с нами поехать, было трое: Мина Берггрен, Эммануэль де Малафосс и Кнут Сельхейм. Из Осло в Москву мы летели на самолете компании «АэроБалтик» через Ригу. В Риге наш московский самолёт задержался, и в Домодедово мы приземлились позже, чем рассчитывали. Билеты на аэроэкспресс до Павелецкого вокзала у нас были – мы их купили в Инернете, но рублей не было. Для метро нужны были рубли. В Домодедово мы пробежали мимо банкоматов, нашли один в метро, правда не без заминок. Наши электронные билеты на поезд «Москва-Тула» надо было ещё распечатать. Времени до отправления поезда — считанные минуты. Автоматы распечатки на глаза не попались, в кассе была очередь, но мир не без добрых людей — на поезд мы успели.
От Москвы до Тулы 193 километра. Ехали в плацкартном вагоне. Жара, духота, народу много, но поезд без чая – не поезд.
На вокзале в Туле нас ждал яснополянский гид с микроавтобусом.
Все 18 км от Тулы до гостиницы «Ясная Поляна» наш гид Александр Овчинников рассказывал о том, откуда есть пошла Ясная Поляна, как она возникла на месте старинной засеки, как купил её дед Льва Толстого по материнской линии князь Волконский, как застроил. Проехали мост и въехали на территорию гостиничного комплекса. В советские времена тут был санаторий. А сейчас смесь зоны из «Сталкера» с новоделом. Новодел оказался VIP – корпусом. В этом-то VIPе нас и поселили. В номере у меня и Лейфа была прихожая, большая ванная комната с джакузи, туалетом и писсуаром, гостиная и спальня.
Ужинали мы на террасе. Сладко пахло липами. Вечер был тёплым, комары были не назойливыми, хотя решительными. Нам подали салат из сочных спелых помидоров, белого козьего сыра и маслинов, жарко́е с пюре и чай. Хотелось пить. Обслуживающая нас девушка сказала, что это можно, но за дополнительные деньги. Она отошла, потом вернулась и добавила, что если мы откажемся от чая, то она посчитает воду за чай и платить дополнительно ничего не надо будет. Пили и воду, и чай.
Ужин сопровождался громкой музыкой. Народ дефилировал мимо нашей террасы. Были и девушки в сарафанах и кокошниках. Александр нам говорил, что музей организует разные народные гулянья и что они проходят в гостинице. Для фольклора музыка была слишком попсовой.
После ужина мы пошли осмотреть окрестности и обнаружили источник музыки. Позади нашей террасы была другая терраса, побольше, на ней ресторан с эстрадой, на которой был установлен телеэкран с караоке. Прямо перед террассой на лужайке танцевали девушки и молодые люди, одновременно играя в футбол, волейбол и другие виды спорта с мячом. Им было весело. Я и Мина поднялись на террассу и стали смотреть на экран с караоке. Очень скоро к нам подошла высокая женщина и спросила строго: «А вы откуда?» Наше пропавшее в музыкальном громе «Из Норвегии» не было ответом. Ответ содержался в вопросе: посторонним нельзя. Мы отошли в сторону и стали смотреть на танцующих. Один молодой человек проявил к нам интерес. От него мы узнали, что мы видим корпоратив айтишников, компания которых занимается программами для промышленности и бизнеса и находится в Туле.
Мы пошли дальше и попали в Зону из «Сталкера». Между лесочком и озером стояла полуразрушенная постройка советских времён — длинный дом, середину которого взорвали и почти демонтировали, оставив левое и правое крылья без изменений. На покренившихся балконах этих нетронутых крыльев стоял народ и любовался ландшафтом, вдыхая исходящий от лип густой аромат. Вблизи от этого дома мы обнаружили неведомого назначения огромный, в рост 10-летнего ребёнка, сплетенный из ивовых прутьев, предмет, похожий на щит. За ним стоял ещё один такой же.
День, начавшись в четыре часа утра в Осло, подходил к концу. Комары становились злее, жара отступила, стало даже прохладно. Мы пошли спать. На следующее утро я провела два занятия до завтрака: в 7.20 с Миной и в 8.20 с Эммануэлем. Под конец урока с Эммануэлем в дверь нетерпеливо постучали: наш гид Александр торопил ехать завтракать. Нам накрыли стол в кафе «Прешпект». Кафе оказалось маленьким деревянным домиком с большими женщинами-поварами и официантками. Завтрак был обильным: творожная запеканка с изюмом, овсяная каша с маслом и с молоком, бутерброды с сыром и колбасой, чай в пакетиках и кофе растворимый. Сразу после завтрака мы пересекли дорогу, отделяющую кафе от усадьбы. За металлической оградой у входа в музей нас ждала экскурсовод.
Экскурсоводом была женщина с простуженным ангелоподобным голосом. Она показала нам английский сад, о французском рассказала, ведя нас по ослепительно солнечной поляне к дому Волконского, где сидят научные сотрудники и куда туристам нет доступа. Раньше на месте научных сотрудников жили дворовые люди графа. Около флигеля мы видели лошадей, пасущихся на залитой солнцем сочной траве около конюшен. Фотографировать в помещениях, куда мы заходили, было запрещено. Разрешалось это делать только в одном месте: в маленьком помещении под лестницей флигеля Кузьминских, где народ натягивал на свою обувь синие бахиллы:
Во флигеле наша экскурсовод рассказывала о жизни Толстого до женитьбы – и за границей в обществе очаровательных умных женщин, и на Кавказе в армии. Эммануэль, притомившись слушать, чуть было не сел на музейный табурет. Но был обезврежен в ту самую секунду, как сделал один шаг по направлению к заветному сиденью. Готовившееся им преступное деяние было раскрыто и предотвращено до приведения в исполнение бдительной сотрудницей, которая не побоялась, что её громовое «Вы это куда????!!!!» прозвучит резким диссонансом к ангельскому голосу нашего экскурсовода.
На том месте, где стоял дом, в котором Лев Николаевич родился, теперь только камень с надписью: «Здесь родился Лев Толстой».
Дом был продан соседнему помещику, чтобы молодой Толстой смог заплатить карточный долг ламе. По словам экскурсовода, Толстой по скромности не рассказал, что на самом деле дом был продан, чтобы иметь деньги на издание задуманного им журнала «Военный листок». Так или иначе, купивший дом помещик разобрал его и перевез по бревнышку к себе в имение Долгое, что недалеко от Ясной Поляны. В 1897 году Толстой ездил в Долгое, смотрел дом, уже тогда ветхий. Сейчас, как сказала наша гид, от дома не осталось ничего.
Экскурсия закончилась посещением дома Толстых, откуда писатель ушел в дождливую ночь на 23-го октября 1910 года вместе со своим врачом, словаком Душаном Петровичем Маковицким. Они сели в поезд и поехали к сестре Толстого в Дивеево, где сестра монашествовала. В яснополянский дом Лев Толстой вернулся уже мёртвым – сюда его принесли в гробу со станции Астапово, где он умер. В этом доме жена Толстого Софья Андреевна Толстая-Берг после смерти Льва Николаевича прожила ещё 9 лет. Наш гид Александр рассказал, что она запретила входить в ее комнату. И до сих пор свято чтут запрет — в ее комнату никого не водят.
На могилу Толстого экскурсанты должны идти без экскурсовода, чтобы не нарушать покоя. Так нам объяснила наша гид. Покоя однако не было: народ делился впечатлениями.
Могила – поросший зелёной травой прямоугольный холмик в лесу у обрыва, где братья Толстые в детстве искали зелёную палочку — спасительницу рода человеческого. Могила человека, который всю свою жизнь писал, вовсе лишена письменного слова: ни единой буквы не найти на ней. Наш гид Александр рассказал, что во время второй мировой войны в Ясной Поляне стояли немцы и хоронили своих лошадей в могиле Толстого. После ухода немцев музейные сотрудники убрали кости немецких лошадей и восстановили могилу в её изначальном виде.
От могилы к кафе «Прешпект», где нас ждал обед, надо было идти довольно долго по широкой пыльной дороге, вдоль которой стояли киоски. Я хотела было купить там книги, привлекшие моё внимание, но Александр меня остановил, сказав, что я смогу всё это купить после обеда в киоске у «Прешпекта». Интересно, здесь как на Валааме, конкурирующие фирмы – в усадьбе частные торговцы, а у кафе яснополянские официальные? И задача гида хранить деньги туристов от посягательств самодеятельности? Но я этого вопроса Александру не задала, и ответа у меня нет. Может быть просто Алексадр торопил нас на обед? И, если так, был прав. Много народу хотело пообедать в малюсеньком кафе. В туалет тоже была давка. Но, к счастью, туалеты оказались также рядом с кафе, на рынке, расположившемся справа. На обед были традиционные советские салат, первое, второе и третье. На первое был борщ, очень вкусный. На второе рыба, на третье компот. После обеда мы пошли в киоск, где Мина почти без моей помощи купила то, что хотела, а я, наконец, купила облюбованные мной в усадьбе книжки: «Азбуку» Толстого и книжку об Иоанне Кронштадтском и Льве Толстом под интригующим названием «История одной вражды». Автор Павел Басинский. После обеда мы распрощались с нашим гидом Александром, сделав фото на память.
На фото стоят слева направо: Мина, Александр гид, Кнут, Лейф Халвард, Эммануэль.
От Александра мне стало известно, что Ясная Поляна, хоть и является музеем, находится в номинальной собственности семьи Толстых.
Ровно в 14 часов мы уехали из Ясной Поляны на том же микроавтобусе, что привёз нас сюда. От Ясной Поляны до Тулы 18 км. Наша тульская гостиница под названием «София», лучшая в городе, по словам Александра, находилась в центре на улице Каминского, в доме с супермаркетом в подвальном этаже, магазином разной бытовой элетроники на первом этаже и жилыми квартирами на других. В супермаркете продают живую рыбу:
Номера нашей гостиницы были на четвёртом этаже. Лучшая в Туле гостиница напомнила мне немного минигостиницы Петербурга. Получив ключи от номеров и оставив там вещи, мы сразу же отправились гулять по Туле.
Погода была отличная: на небе ни облачка и температура выше 30° по Цельсию. Вижу: квас продаётся на улице. Спрашиваю Мину: «Ты знаешь, что такое квас?» Она, конечно, не знает. Подходим. Покупаем. Вкус у кваса тошнотворный. Продавщица – немолодая женщина в ярком зелёном переднике и в красной косынке, сверкающая металлическим зубом, очень разговорчивая. Квас её привязал меня к туалету на весь следующий день.
С квасом в руках мы пошли на площадь Ленина.
Первое, что мы увидели на этой площади – красный собор. Это был Успенский собор, построенный в 1902 году. Рядом с Успенским находится жёлтый Преображенский храм, он пониже, но постарше – постройки 1842 года.
На огромной полупустынной площади Ленина с огромным же памятником вождю пролетариата перед Белым домом администрации города в тот день, когда мы там были, установили эстраду. Из динамиков неслась оглушительная музыка, а на эстраде партия «Единая Россия» проводила конкурс «Энергия молодых».
На молодые таланты смотрела немногочисленная публика.
Памятник Ленину был установлен на закате советской власти – в 1983 году. Доминантой площади тем не менее Ленин не стал.
Площадь одной стороной начинается прямо от кремлёвской стены. Мы пошли в кремль. Кремль в Туле абсолютно прямоугольный. На стенах 9 башен, из которых две с воротами. Внутри было совершенно пустынно. У самых Одоевских ворот, через которые мы вошли, небольшой деревянный магазинчик «Тульский пряник» на месте бывших торговых рядов. Время близилось к закрытию, но мы успели купить себе разных красивых пряников, испеченных вовсе не в Туле, а в Ясной Поляне. В кремле всего два собора: Успенский и Благовещенский. Успенский ремонтируется, а в Благовещенском старый музей оружия. Туда мы и пошли. Там много разного оружия, произведенного и в Туле, и в других государствах. Кнут обратил моё внимание на шведскую пушку. Там же Эммануэль нашёл и металлическую блоху, подкованную в Туле, правда, не Левшой. На неё надо смотреть через микроскоп.
Надпись около микроскопа:Из музея оружия мы пошли в музей самоваров:
Самоваров там на самом деле много – и на первом и на втором музейных этажах. Самых разных размеров и фасонов.
Смотрящая за порядком женщина охотно превращается в экскурсовода. И рассказывает про то, что в старину в самоварах и картошку варили, и похлёбку. А не только чаи́ гоняли.
После интенсивного знакомства с тульскими достопримечательностями мы проголодались и пошли в кафе, расположившееся в подвальчике дома у площади Ленина.
Заершили мы свой первый день в Туле прогулкой к реке. Там мы обнаружили здание нового музея оружия. Здание построено в виде шлема. Отражение его купается в реке Упе:
Нашли мы и памятник Левше, который утверждает в мысли, что прототип Левши на самом деле проживал в городе Туле.
А вот Эммануэль, игравший Левшу на масленице, с Левшой-памятником:
Почти все музеи и памятники Тулы снабжены кодом Q:
Утром второго дня на завтрак я пойти не смогла — квас, выпитый накануне, начал своё злое дело. Но занятия я провела и даже сходила со всеми по жаре на местную толкучку. Барахолка начинается прямо на проспекте Ленина, вливается в Центральный рынок, в дельте растекаясь рукавами вдоль рыночной ограды. Мысль пойти на барахолку принадлежала Эммануэлю, которого интересовали предметы своетской эпохи — бюсты вождей революции, часы и фотоаппарат советского производства. Из разговора с торговавшими выяснилось, что интересующие его вещи могут быть в «рукаве», протекающем вдоль ограды справа. Я направила туда Эммануэля, сама оставшись на посту на самом пекле поджидать остальных, которые разбрелись по рынку. Вскоре все собрались около меня, и мы пошли искать Эммануэля. Он по-прежнему ничего себе не нашел. Тогда я решила взять инициативу в свои руки. Оказалась масса интересных разностей. Народ стоял и сидел перед своими товарами, разложенными прямо на асфальте. И каких только товаров там не было! И запчасти для машин, и часы, и марки, и книги. И всё советского периода. Наконец, увидели меднокрасный барельеф с профилями Ленина и Маркса. Эммануэль поторговался и купил его за 2 500 рублей. Там же он купил фотоаппарат «Зоркий». С продавцом «Зоркого» я обсудила преимущества «Смены» — фотоаппарат моего дедушки, — о котором я слышала, что первый выпуск этой марки был снабжён линзами, произведёнными для авиапромышленности, что делало все аппараты этой серии уникальными.
Оставшуюся часть дня по городу Туле гуляли без меня. Без меня посетили парк Белоусова, который я запланировала как объект, достойный осмотра. Парк знаменит тем, что доктор Белоусов устроил его на месте городской свалки. Теперь парк по площади крупнейший в Европе. Город благодарно назвал его именем доктора. Без меня гуляли по другой части города, где обнаружили памятник Пушкину. Без меня ходили в демидовский некрополь.
На третий день нашего пребывания в Туле завтрак в гостинице подавался господином с красным лицом и оригинальным подходом к желаниям посетителей. Он спросил Лейфа, будет ли тот пить кофе с «милк» и, получив отрицательный ответ, подал кофе с молоком.
После завтрака я пошла погулять в ту часть города, где накануне гуляли все другие. Накрапывал дождик, что после страшной жары было приятно. Мне хотелось успеть посмотреть Всехсвятский собор с некрополем. Собор огражден огромной непроницаемой кирпичной стеной. За стеной городское кладбище – некрополь. На табличке написано, что тут хоронили всех, не взирая на сословия: и дворян, и крестьян, и ремесленников, и бродяг, и мещан. Колокольня построена архитектором Федосеевым, учеником архитектора Росси. Колокольня стройная и высокая, с золотым шпилем, напоминающим шпиль на адмиралтействе в Петербурге.
К собору я шла по парадному проспекту Ленина, где расположен концертный зал, плехановский институт и прочие важные общественные здания, а обратно решила пойти по улице Тургеневской с её деревянными домиками в кружевах наличников, в деревьях, в зелени которых поют-заливаются птицы, и где прохожая часть вся в колдобинах. Перед домиками стоят машины, припаркованные как прийдётся, иногда почти на середине улицы.
Выезжать из гостиницы мы решили ровно в 11. Без двадцати одиннадцать мне в номер позвонили: «Машина пришла». Когда мы сдавали ключи, девушки на регистрации сказали, что будет 2 машины. О второй машине мы узнали только: «десятка, наша». Однако второй машины нигде не наблюдалось. Шофер первой, женщина, не была в курсе насчет второй машины. Я пошла за расшифровкой наверх в гостиницу. Расшифровали. Спустилась, вижу: стоит один Лейф. До поезда 20 минут. Он отправил всех с первой машиной на вокзал. Билеты у меня. Машины, которую заказали, нет и следа. Смотрю, молодой человек выходит из белой машины, вытирает тряпочкой лак и собирается садиться за руль. Спрашиваю: «До вокзала довезёте?» «Садитесь», – говорит. «Сколько?» – «Сколько дадите». Садимся. Ни малейшего ориентира — сколько поездка может на самом деле стоить — у меня нет. Доехали минут за 8. Даем 200 рублей: «Хватит?» «Хватит», – говорит. Выяснилось, что наши на первой машине доехали за 140 р. До поезда 4 минуты. Переходим по подземному переходу на платформу 2. Садимся в вагон. Народу – яблоку упасть негде. Кто спит, кто ест. Воздух – топор можно вешать. Открыты где-то окна, но толку никакого. На улице духота. Ветра никакого. Едем. Мина притулилась на своём проходном месте у окошка. Эммануэль напротив. Достал свой компьютер и стал готовиться к зачёту по электричеству в английском университете. У него оказался чудо-калькулятор – последнее слово техники. Проведешь по поверхности мобильного телефона пальцем — и калькулятор понимает, какая это была цифра, демонстрирует её тут же на экране, красиво и четко. В соседнем купе нижнее окно разбито – не окно, а стеклянная крошка. Через него какой-то свежий воздух идёт в вагон.
Приехали в Москву на Курский вокзал. До самолета у студентов оставалось довольно много времени. Я предложила поехать на Красную площадь и в Александровский сад. Доехали на метро до площади Революции, вышли на улицу Никольскую, всю жужжащую от машин и экскаваторов, разрывающих всю проезжую часть:
В Александровском саду новый памятник — патриарху Ермогену, поставен по благословению патриарха Кирилла в текущем 2013 году. Было очень солнечно. Мы поставили наши вещи на скамейке у нового памятника, и я по очереди водила народ на осмотр сада, Кутафьей башни, Манежа, старого здания университета, Дома Пашкова и здания библиотеки, на которой всё ещё написано, что это библиотека имени В. И. Ленина. Видели и Храм Христа Спасителя, ставший как-то меньше и серее, Церетелиевского Петра Первого, Каменный мост и Дом на набережной.
Эммануэль хотел у меня узнать, счастливы ли русские, счастливее ли они сейчас, чем были в советское время, и как на мои глаза изменилась русская жизнь. Я сказала, что на последний вопрос хорошо отвечает фонтан в ГУМЕ: мрамор, который закрыли от глаз кусками ядовито-зеленого дешевого пластика, и неизвестно, что там, под пластиком: то ли настоящий изначальный мрамор, то ли разбитые куски его или вообще отсутствие. А что касается нашего счастья, то да, мы были счастливы. Пообщавшись после отъезда студентов со своими родственниками, друзьями и коллегами, я поняла, что ответ на этот вопрос, наверно, такой: счастье наше от экономическо-политического строя не зависит. Мы были счастливы и в советское время, и сейчас молодые люди в России чувствуют себя счастливыми.