bloggen

Skolens viktigste person var og blir Zoia –  uten henne ville skolen aldri blitt grunnlagt og utviklet i alle disse snart 30 årene som firmaet har eksistert. Ønsket og målet er at hennes ånd og teft fortsatt skal styre skolen!

Og dersom det var en ting Zoia likte å gjøre, så var det å gjøre noe høytidlig ut av skolens små og store begivenheter. Slik som når en student hos oss avla eksamen i russisk som fremmedspråk, så skulle det deles ut diplom, og dette skulle fotograferes og helst legges ut på denne bloggen eller på Facebook er Youtube.

Slik var det også da skolens nye lærer, Trym Erik, fikk sine diplomer her på skolen.

Og i dag, 25. mars – mindre enn en måned siden Zoias begravelse – er det igjen en slik høytidiglig dag, for Trym Erik. I dag formaliserte vi at han er ansatt som lærer. Det betyr at vi skrev kontrakt. Og vi stemplet kontrakten med skolens stempel. Og vi fikk tatt et fotografi av hele det hele. Og vi legger ut det hele på passende sosiale medium!

Dette er høytidelig! Velkommen til å gå i Zoias fotspor – men på din egen måte, Trym Erik!

Fredag 28. februar ble daglig leder i skolens første 30 år, lærer og lærebokforfatter Zoia Aleksandrovna Nikolskaia, gravlagt i en personlig og verdig seremoni med mange deltakere digitalt og fysisk i Vår Frelsers ortodokse kirke, før kisten ble satt ned på Vestre Gravlund her i Oslo.

Det kom blomster og hilsener både fra studenter (nåværende og tidligere), kolleger, slekt i Russland og Ukraina, venner, studievenner, klassekamerater, Anne Cecilys ballettskole, Hellige Olga menighet og den eritreiske ortodokse menigheten i Oslo – foruten fra meg selv, min slekt, mine venner og mine kolleger. Mange mintes henne også i sosiale medier og på begravelsesbyråets minneside.

Etterpå ble det holdt minnemøte i Majorstuveien 13A. Tilfeldigvis (eller ikke så tilfeldig?) ble Zoia gravlagt mens det var Maslenitsa (ortodoks fastelavn) – en fest som har vært en veldig viktig tradisjon både i Zoias liv og i skolens liv. Og både ved feiring av Maslenitsa og når en minner de døde, er det skikk å spise pannekaker. Derfor oppfordret vi de som ville, til å ta med seg pannekaker.

En av dem som svarte på pannekakeutfordringa, var Zoias tidligere student, Trym Erik Lunde Arnesen.

Trym Erik blir seinere i år 27 år, og startet å lære russisk hos Zoia da han var 14 år – og de var alltid en glede for Zoia når hun fikk unge studenter. Så også med Trym Erik. Han var hennes student i 4,5 år, og oppnådde eksamen på B1-nivå, før han begynte på Universitetet i Oslo, der han tok Bachelor i russisk. Han fortalte meg også at studiene med Zoia gav han et stort forsprang på universitetet.

I løpet av minnemøtet ble det klart at Trym Erik var på jakt etter jobb innenfor sitt fag. Og som skolens direktør og styreleder, inviterte jeg derfor Trym Erik til en samtale neste dag.

Et sovjetisk tanke som Zoia ofte var kritisk til, var ideen om at ingen er uerstattelige. Og det må jo sies at Zoia selv er uerstattelig. Zoia var enn brennende sjel som mestret mange sider av russiskfaget. Men det betyr også skolen ikke leter etter Zoia. Skolen trenger «bare» en dyktig og ydmyk lærer som er villig å ta opp arven.

Og i løpet av møtet ble det klart at Trym Erik framstod som en akkurat så god kandidat som jeg hadde håpet på.

Og ikke noe er bedre enn at han sa ja til å starte allerede fra mandag 3. mars.

Foruten å ha et utmerket grep om russisk, ser jeg det på alle måter som en stor fordel at Trym Erik har gått Zoias skole.

De siste 10 årene tenkte Zoia ofte på hvordan skolen skulle føres videre, og det var ikke noe hun heller ville enn at en student av henne skulle kunne ta skolen videre. Ja, jeg tror ikke Zoia kunne fått noen større «blomst» til sin begravelse, enn beskjeden om at en av hennes egne elever var villig til å fortsette hennes gjerning. Det ville gjort henne så stolt, glad og trygg å vite dette at jeg skulle ønske at jeg hadde kunnet overbringe henne den beskjeden mens hun ennå var i live.

Mange som bryr seg om skolen, har allerede uttrykt sin glede og støtte til meg for at Trym Erik nå stepper inn.

Kjære Trym Erik – lykke til. Det er fremdels «early days». Men jeg skal gjøre mitt beste for at du skal trives, lykkes og blir værende – det er en forpliktelse jeg har både overfor deg, overfor studentene og ikke minst overfor Zoia.

Og til dere studenter – ta Trym Erik vel imot!

Kjære alle studenter og venner av av Zoia og vår språkskole.

Det er kanskje det alle første innlegget jeg skriver på vårt nettsted, uten å ha diskutert innholdet med Zoia. Men på samme måte som når jeg skrev forrige bloggpost, så gjør jeg det ikke fordi jeg har lyst, men fordi jeg vet at Zoia vil at jeg gjør det. Zoia nesten alltid parat til å innrette seg etter virkligheten.

Men innholdet er dessverre ikke noe å diskutere. Zoia har forlatt oss. Kreften tok henne fra oss fredag 21. februar 2025 rundt 06:30. Kreftdiagnosen med spredning til skjelett med mer, fikk hun 16. januar. Men hun hadde hatt veldig alvorlige symptomer siden midten av desember – og mindre plagsomme, og dessverre mer uforståelige symptomer – siden midten av september.

Begravelse blir i Vår Frelsers ortodokse kirke, Akersveien 33, fredag 28. februar, klokka 11:00. For mer info se mitt innlegg på Zoias Facebook-side den 22. februar. Det er også mulig å legge hilsner og finne praktisk info på Zoias minneside .

Zoia hadde planer om å utvikle skolen videre. Vårsemesteret hadde nettopp starta da diagnosen kom. Hun hadde bak seg et aktivt høstsemester, med besøk på russisklærerkonferanse i Berlin og framstilling og publisering av filmen «En gal manns dagbok» basert på Nikolaj Gogols tekst, sammen med en av sine studenter, Arthur Marraud. Dette i tillegg til den orinære kursvirksomheten.

Den 12. februar fyllte hun 70 år – altså dagen etter å ha fått 25% av full cellegiftkur for antatt lungekreft. Hun tålte ikke mer enn 25%. Og det så vel ut som at til og med 25% av 25% for mye. Hun ble utskrevet fra Diakonhjemmet sykehus på ettermiddagen 12. februar, men trivdes aldri på Ullern helsehus, hvor hun da ble lagt inn. Tross enkelte lysglimt der jeg og de besøkende fikk oppleve hennes gode smil, skrantet hun bare mer og mer. Hun bad om å få komme hjem, og jeg på onsdag lovet henne å komme hjem, var det tommelen opp hver gang hun fikk høre det.

Dessverre var hun allerede neste dag dårligere, og natt til fredag, 5-6 timer før det var planen at hun skulle kjøre hjem, sovnet Zoia inn. Da var også 30 års virke for Språkskolen russisk.no &METODIUS da over. For hun brydde seg om og tenkte på skolen nesten til det siste. Skolen var hennes hjertebarn nummer 1 – et barn hun fikk sammen med meg, Leif, hennes mann.

Zoia er uerstattelig.

Men jeg håper og ønsker og jobber for det som var et av Zoias aller største ønsker – og som var glad for at jeg tok opp med henne mens hun ble var pasient av Diakonhjemmet, nemlig at skolen skulle overleve henne! Hvis vi er flere som deler samme ønske og hjelper hverandre, så kan det lykkes. Zoias har overlatt så mye godt å bygge videre på.

Kjære alle – studenter og venner av skolen og av skolens hovedgrunnlegger og lærer, Zoia Aleksandrovna Nikolskaia.

Undervisninga for vårsemesteret 2025 er foreløpig avlyst fram til uke 10.

Dette skyldes at Zoia Aleksandrovna er alvorlig syk.

Noen ord om pasienten.

Zoia hadde forskjellige plager høsten 2024. Spesielt merket hun det fra midten av september. Det er vanskelig å uttale seg om den jobben andre gjør, men Zoia presenterte symptomer for fastlegen sin flere ganger – uten at denne mente det var grunn til bekymring. Zoia har i dag en annen fastlege, men det var en lege hos DrDropin som i juleferien 2024 sørget for at den avgjørende CT-prøven ble tatt. Hennes nye fastlege presenterte funnene av CT-prøven den 16. januar. Prøven viste kreftsykdom, og Zoia ble innlagt på Diakonhjemmet samme dag.

Behandling.

På Diakonhjemmet fikk hun behandling for smerter og andre virkninger av kreften. Hun ble utskrevet etter ei uke og fortsetter behandlingen hjemme. Biopsi (vevsprøve) ble tatt tirsdag 21. januar. Analysen av biopsien er ment å skulle fastslå nøyaktig kreftvariant slik at behandling kan bestemmes og igangsettes. Lege anslo at det ville ta inntil 14 dager å utarbeide analysen.

Vi vil komme med flere oppdateringer her når vi mener det er relevant.

Leif Halvard Silli
Styreleder og ektefelle

Проект «Железная дорога, Крымскoе направление». Год первый (2013)

Наш многолетний проект «Волга» закончился в 2011 году.
В 2013 году мы начали следующий проект – «Железная дорога, Крымское направление». Тула – наша первая остановка на этой линии. После масленичного спектакля Тула для наших студентов стала родной и близкой: они играли «Блоху» по Замятину. Ну а быть в Туле и не быть в Ясной Поляне – это как побывать в Москве и не увидеть Красной площади.

Студентов, захотевших с нами поехать, было трое: Мина Берггрен, Эммануэль де Малафосс и Кнут Сельхейм. Из Осло в Москву мы летели на самолете компании «АэроБалтик» через Ригу. В Риге наш московский самолёт задержался, и в Домодедово мы приземлились позже, чем рассчитывали. Билеты на аэроэкспресс до Павелецкого вокзала у нас были – мы их купили в Инернете, но рублей не было. Для метро нужны были рубли. В Домодедово мы пробежали мимо банкоматов, нашли один в метро, правда не без заминок. Наши электронные билеты на поезд «Москва-Тула» надо было ещё распечатать. Времени до отправления поезда — считанные минуты. Автоматы распечатки на глаза не попались, в кассе была очередь, но мир не без добрых людей — на поезд мы успели.

От Москвы до Тулы 193 километра. Ехали в плацкартном вагоне. Жара, духота, народу много, но поезд без чая – не поезд.

На вокзале в Туле нас ждал яснополянский гид с микроавтобусом.

Все 18 км от Тулы до гостиницы «Ясная Поляна» наш гид Александр Овчинников рассказывал о том, откуда есть пошла Ясная Поляна, как она возникла на месте старинной засеки, как купил её дед Льва Толстого по материнской линии князь Волконский, как застроил. Проехали мост и въехали на территорию гостиничного комплекса. В советские времена тут был санаторий. А сейчас смесь зоны из «Сталкера» с новоделом. Новодел оказался VIP – корпусом. В этом-то VIPе нас и поселили. В номере у меня и Лейфа была прихожая, большая ванная комната с джакузи, туалетом и писсуаром, гостиная и спальня.

Ужинали мы на террасе. Сладко пахло липами. Вечер был тёплым, комары были не назойливыми, хотя решительными. Нам подали салат из сочных спелых помидоров, белого козьего сыра и маслинов, жарко́е с пюре и чай. Хотелось пить. Обслуживающая нас девушка сказала, что это можно, но за дополнительные деньги. Она отошла, потом вернулась и добавила, что если мы откажемся от чая, то она посчитает воду за чай и платить дополнительно ничего не надо будет. Пили и воду, и чай.

Ужин сопровождался громкой музыкой. Народ дефилировал мимо нашей террасы. Были и девушки в сарафанах и кокошниках. Александр нам говорил, что музей организует разные народные гулянья и что они проходят в гостинице. Для фольклора музыка была слишком попсовой.

После ужина мы пошли осмотреть окрестности и обнаружили источник музыки. Позади нашей террасы была другая терраса, побольше, на ней ресторан с эстрадой, на которой был установлен телеэкран с караоке. Прямо перед террассой на лужайке танцевали девушки и молодые люди, одновременно играя в футбол, волейбол и другие виды спорта с мячом. Им было весело. Я и Мина поднялись на террассу и стали смотреть на экран с караоке. Очень скоро к нам подошла высокая женщина и спросила строго: «А вы откуда?» Наше пропавшее в музыкальном громе «Из Норвегии» не было ответом. Ответ содержался в вопросе: посторонним нельзя. Мы отошли в сторону и стали смотреть на танцующих. Один молодой человек проявил к нам интерес. От него мы узнали, что мы видим корпоратив айтишников, компания которых занимается программами для промышленности и бизнеса и находится в Туле.

Мы пошли дальше и попали в Зону из «Сталкера». Между лесочком и озером стояла полуразрушенная постройка советских времён — длинный дом, середину которого взорвали и почти демонтировали, оставив левое и правое крылья без изменений. На покренившихся балконах этих нетронутых крыльев стоял народ и любовался ландшафтом, вдыхая исходящий от лип густой аромат. Вблизи от этого дома мы обнаружили неведомого назначения огромный, в рост 10-летнего ребёнка, сплетенный из ивовых прутьев, предмет, похожий на щит. За ним стоял ещё один такой же.

День, начавшись в четыре часа утра в Осло, подходил к концу. Комары становились злее, жара отступила, стало даже прохладно. Мы пошли спать. На следующее утро я провела два занятия до завтрака: в 7.20 с Миной и в 8.20 с Эммануэлем. Под конец урока с Эммануэлем в дверь нетерпеливо постучали: наш гид Александр торопил ехать завтракать. Нам накрыли стол в кафе «Прешпект». Кафе оказалось маленьким деревянным домиком с большими женщинами-поварами и официантками. Завтрак был обильным: творожная запеканка с изюмом, овсяная каша с маслом и с молоком, бутерброды с сыром и колбасой, чай в пакетиках и кофе растворимый. Сразу после завтрака мы пересекли дорогу, отделяющую кафе от усадьбы. За металлической оградой у входа в музей нас ждала экскурсовод.

Экскурсоводом была женщина с простуженным ангелоподобным голосом. Она показала нам английский сад, о французском рассказала, ведя нас по ослепительно солнечной поляне к дому Волконского, где сидят научные сотрудники и куда туристам нет доступа. Раньше на месте научных сотрудников жили дворовые люди графа. Около флигеля мы видели лошадей, пасущихся на залитой солнцем сочной траве около конюшен. Фотографировать в помещениях, куда мы заходили, было запрещено. Разрешалось это делать только в одном месте: в маленьком помещении под лестницей флигеля Кузьминских, где народ натягивал на свою обувь синие бахиллы:

Во флигеле наша экскурсовод рассказывала о жизни Толстого до женитьбы – и за границей в обществе очаровательных умных женщин, и на Кавказе в армии. Эммануэль, притомившись слушать, чуть было не сел на музейный табурет. Но был обезврежен в ту самую секунду, как сделал один шаг по направлению к заветному сиденью. Готовившееся им преступное деяние было раскрыто и предотвращено до приведения в исполнение бдительной сотрудницей, которая не побоялась, что её громовое «Вы это куда????!!!!» прозвучит резким диссонансом к ангельскому голосу нашего экскурсовода.

На том месте, где стоял дом, в котором Лев Николаевич родился, теперь только камень с надписью: «Здесь родился Лев Толстой».

Дом был продан соседнему помещику, чтобы молодой Толстой смог заплатить карточный долг ламе. По словам экскурсовода, Толстой по скромности не рассказал, что на самом деле дом был продан, чтобы иметь деньги на издание задуманного им журнала «Военный листок». Так или иначе, купивший дом помещик разобрал его и перевез по бревнышку к себе в имение Долгое, что недалеко от Ясной Поляны. В 1897 году Толстой ездил в Долгое, смотрел дом, уже тогда ветхий. Сейчас, как сказала наша гид, от дома не осталось ничего.

Экскурсия закончилась посещением дома Толстых, откуда писатель ушел в дождливую ночь на 23-го октября 1910 года вместе со своим врачом, словаком Душаном Петровичем Маковицким. Они сели в поезд и поехали к сестре Толстого в Дивеево, где сестра монашествовала. В яснополянский дом Лев Толстой вернулся уже мёртвым – сюда его принесли в гробу со станции Астапово, где он умер. В этом доме жена Толстого Софья Андреевна Толстая-Берг после смерти Льва Николаевича прожила ещё 9 лет. Наш гид Александр рассказал, что она запретила входить в ее комнату. И до сих пор свято чтут запрет — в ее комнату никого не водят.

На могилу Толстого экскурсанты должны идти без экскурсовода, чтобы не нарушать покоя. Так нам объяснила наша гид. Покоя однако не было: народ делился впечатлениями.

Могила – поросший зелёной травой прямоугольный холмик в лесу у обрыва, где братья Толстые в детстве искали зелёную палочку — спасительницу рода человеческого. Могила человека, который всю свою жизнь писал, вовсе лишена письменного слова: ни единой буквы не найти на ней. Наш гид Александр рассказал, что во время второй мировой войны в Ясной Поляне стояли немцы и хоронили своих лошадей в могиле Толстого. После ухода немцев музейные сотрудники убрали кости немецких лошадей и восстановили могилу в её изначальном виде.

От могилы к кафе «Прешпект», где нас ждал обед, надо было идти довольно долго по широкой пыльной дороге, вдоль которой стояли киоски. Я хотела было купить там книги, привлекшие моё внимание, но Александр меня остановил, сказав, что я смогу всё это купить после обеда в киоске у «Прешпекта». Интересно, здесь как на Валааме, конкурирующие фирмы – в усадьбе частные торговцы, а у кафе яснополянские официальные? И задача гида хранить деньги туристов от посягательств самодеятельности? Но я этого вопроса Александру не задала, и ответа у меня нет. Может быть просто Алексадр торопил нас на обед? И, если так, был прав. Много народу хотело пообедать в малюсеньком кафе. В туалет тоже была давка. Но, к счастью, туалеты оказались также рядом с кафе, на рынке, расположившемся справа. На обед были традиционные советские салат, первое, второе и третье. На первое был борщ, очень вкусный. На второе рыба, на третье компот. После обеда мы пошли в киоск, где Мина почти без моей помощи купила то, что хотела, а я, наконец, купила облюбованные мной в усадьбе книжки: «Азбуку» Толстого и книжку об Иоанне Кронштадтском и Льве Толстом под интригующим названием «История одной вражды». Автор Павел Басинский. После обеда мы распрощались с нашим гидом Александром, сделав фото на память.

На фото стоят слева направо: Мина, Александр гид, Кнут, Лейф Халвард, Эммануэль.

От Александра мне стало известно, что Ясная Поляна, хоть и является музеем, находится в номинальной собственности семьи Толстых.

Ровно в 14 часов мы уехали из Ясной Поляны на том же микроавтобусе, что привёз нас сюда. От Ясной Поляны до Тулы 18 км. Наша тульская гостиница под названием «София», лучшая в городе, по словам Александра, находилась в центре на улице Каминского, в доме с супермаркетом в подвальном этаже, магазином разной бытовой элетроники на первом этаже и жилыми квартирами на других. В супермаркете продают живую рыбу:

Номера нашей гостиницы были на четвёртом этаже. Лучшая в Туле гостиница напомнила мне немного минигостиницы Петербурга. Получив ключи от номеров и оставив там вещи, мы сразу же отправились гулять по Туле.

Погода была отличная: на небе ни облачка и температура выше 30° по Цельсию. Вижу: квас продаётся на улице. Спрашиваю Мину: «Ты знаешь, что такое квас?» Она, конечно, не знает. Подходим. Покупаем. Вкус у кваса тошнотворный. Продавщица – немолодая женщина в ярком зелёном переднике и в красной косынке, сверкающая металлическим зубом, очень разговорчивая. Квас её привязал меня к туалету на весь следующий день.

С квасом в руках мы пошли на площадь Ленина.

Первое, что мы увидели на этой площади – красный собор. Это был Успенский собор, построенный в 1902 году. Рядом с Успенским находится жёлтый Преображенский храм, он пониже, но постарше – постройки 1842 года.

На огромной полупустынной площади Ленина с огромным же памятником вождю пролетариата перед Белым домом администрации города в тот день, когда мы там были, установили эстраду. Из динамиков неслась оглушительная музыка, а на эстраде партия «Единая Россия» проводила конкурс «Энергия молодых».

На молодые таланты смотрела немногочисленная публика.

Памятник Ленину был установлен на закате советской власти – в 1983 году. Доминантой площади тем не менее Ленин не стал.

Площадь одной стороной начинается прямо от кремлёвской стены. Мы пошли в кремль. Кремль в Туле абсолютно прямоугольный. На стенах 9 башен, из которых две с воротами. Внутри было совершенно пустынно. У самых Одоевских ворот, через которые мы вошли, небольшой деревянный магазинчик «Тульский пряник» на месте бывших торговых рядов. Время близилось к закрытию, но мы успели купить себе разных красивых пряников, испеченных вовсе не в Туле, а в Ясной Поляне. В кремле всего два собора: Успенский и Благовещенский. Успенский ремонтируется, а в Благовещенском старый музей оружия. Туда мы и пошли. Там много разного оружия, произведенного и в Туле, и в других государствах. Кнут обратил моё внимание на шведскую пушку. Там же Эммануэль нашёл и металлическую блоху, подкованную в Туле, правда, не Левшой. На неё надо смотреть через микроскоп.

Надпись около микроскопа:

Из музея оружия мы пошли в музей самоваров:

Самоваров там на самом деле много – и на первом и на втором музейных этажах. Самых разных размеров и фасонов.

Смотрящая за порядком женщина охотно превращается в экскурсовода. И рассказывает про то, что в старину в самоварах и картошку варили, и похлёбку. А не только чаи́ гоняли.

После интенсивного знакомства с тульскими достопримечательностями мы проголодались и пошли в кафе, расположившееся в подвальчике дома у площади Ленина.

Заершили мы свой первый день в Туле прогулкой к реке. Там мы обнаружили здание нового музея оружия. Здание построено в виде шлема. Отражение его купается в реке Упе:

Нашли мы и памятник Левше, который утверждает в мысли, что прототип Левши на самом деле проживал в городе Туле.

А вот Эммануэль, игравший Левшу на масленице, с Левшой-памятником:

Почти все музеи и памятники Тулы снабжены кодом Q:

Утром второго дня на завтрак я пойти не смогла — квас, выпитый накануне, начал своё злое дело. Но занятия я провела и даже сходила со всеми по жаре на местную толкучку. Барахолка начинается прямо на проспекте Ленина, вливается в Центральный рынок, в дельте растекаясь рукавами вдоль рыночной ограды. Мысль пойти на барахолку принадлежала Эммануэлю, которого интересовали предметы своетской эпохи — бюсты вождей революции, часы и фотоаппарат советского производства. Из разговора с торговавшими выяснилось, что интересующие его вещи могут быть в «рукаве», протекающем вдоль ограды справа. Я направила туда Эммануэля, сама оставшись на посту на самом пекле поджидать остальных, которые разбрелись по рынку. Вскоре все собрались около меня, и мы пошли искать Эммануэля. Он по-прежнему ничего себе не нашел. Тогда я решила взять инициативу в свои руки. Оказалась масса интересных разностей. Народ стоял и сидел перед своими товарами, разложенными прямо на асфальте. И каких только товаров там не было! И запчасти для машин, и часы, и марки, и книги. И всё советского периода. Наконец, увидели меднокрасный барельеф с профилями Ленина и Маркса. Эммануэль поторговался и купил его за 2 500 рублей. Там же он купил фотоаппарат «Зоркий». С продавцом «Зоркого» я обсудила преимущества «Смены» — фотоаппарат моего дедушки, — о котором я слышала, что первый выпуск этой марки был снабжён линзами, произведёнными для авиапромышленности, что делало все аппараты этой серии уникальными.

Оставшуюся часть дня по городу Туле гуляли без меня. Без меня посетили парк Белоусова, который я запланировала как объект, достойный осмотра. Парк знаменит тем, что доктор Белоусов устроил его на месте городской свалки. Теперь парк по площади крупнейший в Европе. Город благодарно назвал его именем доктора. Без меня гуляли по другой части города, где обнаружили памятник Пушкину. Без меня ходили в демидовский некрополь.

На третий день нашего пребывания в Туле завтрак в гостинице подавался господином с красным лицом и оригинальным подходом к желаниям посетителей. Он спросил Лейфа, будет ли тот пить кофе с «милк» и, получив отрицательный ответ, подал кофе с молоком.

После завтрака я пошла погулять в ту часть города, где накануне гуляли все другие. Накрапывал дождик, что после страшной жары было приятно. Мне хотелось успеть посмотреть Всехсвятский собор с некрополем. Собор огражден огромной непроницаемой кирпичной стеной. За стеной городское кладбище – некрополь. На табличке написано, что тут хоронили всех, не взирая на сословия: и дворян, и крестьян, и ремесленников, и бродяг, и мещан. Колокольня построена архитектором Федосеевым, учеником архитектора Росси. Колокольня стройная и высокая, с золотым шпилем, напоминающим шпиль на адмиралтействе в Петербурге.

К собору я шла по парадному проспекту Ленина, где расположен концертный зал, плехановский институт и прочие важные общественные здания, а обратно решила пойти по улице Тургеневской с её деревянными домиками в кружевах наличников, в деревьях, в зелени которых поют-заливаются птицы, и где прохожая часть вся в колдобинах. Перед домиками стоят машины, припаркованные как прийдётся, иногда почти на середине улицы.

Выезжать из гостиницы мы решили ровно в 11. Без двадцати одиннадцать мне в номер позвонили: «Машина пришла». Когда мы сдавали ключи, девушки на регистрации сказали, что будет 2 машины. О второй машине мы узнали только: «десятка, наша». Однако второй машины нигде не наблюдалось. Шофер первой, женщина, не была в курсе насчет второй машины. Я пошла за расшифровкой наверх в гостиницу. Расшифровали. Спустилась, вижу: стоит один Лейф. До поезда 20 минут. Он отправил всех с первой машиной на вокзал. Билеты у меня. Машины, которую заказали, нет и следа. Смотрю, молодой человек выходит из белой машины, вытирает тряпочкой лак и собирается садиться за руль. Спрашиваю: «До вокзала довезёте?» «Садитесь», – говорит. «Сколько?» – «Сколько дадите». Садимся. Ни малейшего ориентира — сколько поездка может на самом деле стоить — у меня нет. Доехали минут за 8. Даем 200 рублей: «Хватит?» «Хватит», – говорит. Выяснилось, что наши на первой машине доехали за 140 р. До поезда 4 минуты. Переходим по подземному переходу на платформу 2. Садимся в вагон. Народу – яблоку упасть негде. Кто спит, кто ест. Воздух – топор можно вешать. Открыты где-то окна, но толку никакого. На улице духота. Ветра никакого. Едем. Мина притулилась на своём проходном месте у окошка. Эммануэль напротив. Достал свой компьютер и стал готовиться к зачёту по электричеству в английском университете. У него оказался чудо-калькулятор – последнее слово техники. Проведешь по поверхности мобильного телефона пальцем — и калькулятор понимает, какая это была цифра, демонстрирует её тут же на экране, красиво и четко. В соседнем купе нижнее окно разбито – не окно, а стеклянная крошка. Через него какой-то свежий воздух идёт в вагон.
Приехали в Москву на Курский вокзал. До самолета у студентов оставалось довольно много времени. Я предложила поехать на Красную площадь и в Александровский сад. Доехали на метро до площади Революции, вышли на улицу Никольскую, всю жужжащую от машин и экскаваторов, разрывающих всю проезжую часть:

В Александровском саду новый памятник — патриарху Ермогену, поставен по благословению патриарха Кирилла в текущем 2013 году. Было очень солнечно. Мы поставили наши вещи на скамейке у нового памятника, и я по очереди водила народ на осмотр сада, Кутафьей башни, Манежа, старого здания университета, Дома Пашкова и здания библиотеки, на которой всё ещё написано, что это библиотека имени В. И. Ленина. Видели и Храм Христа Спасителя, ставший как-то меньше и серее, Церетелиевского Петра Первого, Каменный мост и Дом на набережной.

Эммануэль хотел у меня узнать, счастливы ли русские, счастливее ли они сейчас, чем были в советское время, и как на мои глаза изменилась русская жизнь. Я сказала, что на последний вопрос хорошо отвечает фонтан в ГУМЕ: мрамор, который закрыли от глаз кусками ядовито-зеленого дешевого пластика, и неизвестно, что там, под пластиком: то ли настоящий изначальный мрамор, то ли разбитые куски его или вообще отсутствие. А что касается нашего счастья, то да, мы были счастливы. Пообщавшись после отъезда студентов со своими родственниками, друзьями и коллегами, я поняла, что ответ на этот вопрос, наверно, такой: счастье наше от экономическо-политического строя не зависит. Мы были счастливы и в советское время, и сейчас молодые люди в России чувствуют себя счастливыми.