В этом году я выбрала Воронеж местом летней практики для своих студентов. Причин было несколько. Во-первых, я хотела показать им новый регион. В Черноземье мы раньше не были. Во-вторых, после прочитанной мной в нашем клубе лекции о диалектах мне важно было дать возможность послушать, как говорят на Юге России вживую. Была у меня и причина личного характера: мои бабушка и дедушка с папиной стороны учились в Воронежском университете в 1920-е годы, а я никогда не была в этом городе.
На практику поехали:
- Marianne Sundin Hestnes,
- Ole Johan Haga,
- Andreas Ebbing,
- Knut Selheim,
- Emmanuel de Malafosse.
В программу я включила, как всегда, занятия в двух группах – продвинутой и немного продвинутой (по чистому совпадению деление на группы получилось по гендерному принципу), прогулки по городу, экскурсию с гидом в Дивногорье и Костомарово, самостоятельное посещение Рамони и — гвоздь программы! — выезд на место работы диалектологической экспедиции РГГУ в село Краснолипье Репьёвского района.
Программа была полностью выполнена, несмотря на случившийся форс-мажор с состоянием здоровья Марианне. Последнее обстоятельство заставило нас познакомиться с медобслуживанием в городе. И это было познавательно.
По личным обстоятельствам я приехала в Москву на несколько дней раньше студентов и встречала их в аэропорту Шереметьево. Там случилось недоразумение с визой Эммануэля: номер паспорта не совпадал с проставленным в визе. Его отвели в комнату «Консул». Через какое-то время все разъяснилось, и он присоединился к нам. «Консул чего?» – спросила я его, когда мы наконец встретились – уже в ресторане. «Просто консул», – ответил он.
Из Шереметьево мы на аэроэкспрессе доехали до Белорусского вокзала.
Марианне, как всегда, была главным фотографом в поездке. На всех ее фото, которыми я с ее разрешения пользуюсь здесь, я поместила красный водный знак с её именем. Начала она документировать поездку в аэроэкспрессе:
На Белорусской мы пошли в кафе, которое снаружи называется Il Patio, а внутри делится на ресторан с восточным персоналом «Планета суши» в огромном зале с высокими потолками, лепниной и прочими архитектурными излишествами (с которыми так и не справился объявивший им войну в 1960 г. товарищ Хрущев), и на маленькую кафешку «Costa Coffee». Как только мы вошли, нас быстро взяли в оборот стоявшие на входе официанты ресторана и проводили в зал «Планеты суши». Согласно принесенному счёту я ела «типлый салат из куриной печени» (sic! – типлый, так и написано!). Повидимому, восточные люди, подобно моей маленькой студентке Маше, не различают буквы «и» и «е».
На этом фото все мы в сборе в «Планете суши». Эммануэль разглядывает лепнину на потолке.
«Летайте самолетами «Аэрофлота» и «Храните деньги в сберегательной кассе» – советские рекламные щиты, сопровождавшие меня в детстве и юности. Они и сейчас актуальны. Во всяком случае самолеты «Аэрофлота» из Осло в Москву и обратно не уступают по удобству времени прилета ни одной другой компании мира. Билеты из Осло в Москву и обратно и себе и студентам я купила в «Аэрофлоте». И правильно сделала. Не хочу даже представлять себе, что бы мне пришлось изобретать, если бы у нас было меньше времени между приземлением и отъездом в Воронеж.
Подкрепившись, мы отправились на метро на Павелецкий вокзал. Вот Эммануэль и Андреас разговаривают со мной (я – голос за кадром) в поезде метро:
А вот Уле с Репинскими «Бурлаками на Волге» (бурлаков видно внизу слева)
Мы правильно сделали, что поехали на вокзал сразу из ресторана. Поезд уже был на платформе, и до отправления оставалось не так много минут. Памятуя нашу поездку в Тулу в 2013 г., я, несмотря на все инструкции, полученные мной от компании, где я покупала билеты on-line, все же решила уточнить в кассе, не нужно ли нам получить бумажные билеты к нашим электронным. На этот раз оказалось, что техника так двинула жизнь в ее железнодорожном выражении вперед, что не только бумажные билеты из кассы не понадобились, но и сделанные дома распечатки проводница проигнорировала. Достаточно было паспортов. У проводницы был планшет, и там было все, что нужно, чтобы допустить нас к поездке.
Тут можно видеть Андреаса с большим чемоданом Марианне и меня с распечатанными на принтере билетами, оказавшимися излишеством и безрассудным перерасходом бумаги.
Мы заняли места согласно купленным билетам, как полагается. Когда я покупала билеты в Воронеж, то неверно поняла схемы купе, и в результате заказала билеты в разных вагонах: себе и Марианне в 6 вагоне, а всем остальным – в 5.
Вот мы с Марианне сидим в купе. Мы ещё даже не подозреваем, что нас ожидает через каких-нибудь 1,5 – 2 часа. И очень хорошо себя чувствуем, ужинаем, пьём чай.
После ужина мы пошли в гости в пятый вагон.
Андреас спел нам про Москву песню, которую пел когда-то Муслим Магомаев. И вызвал у меня воспоминания о том времени, когда я училась в школе и жила в Севастополе, где отправление каждого поезда сопровождалось непременным «Прощанием славянки». Интересно, сейчас поддерживают эту традицию?
Убедившись, что в в пятом вагоне все хорошо, мы вернулись к себе. У нас в купе было два соседа. Один лет чуть больше 40, другой лет 20. Последний все больше молчал и смотрел в свой смартфон. Тот, который постарше, был разговорчив и полон желания говорить комплименты и оказывать услуги. Он рассказал нам, что понимал по-норвежски, потому что жил в Осло один год, что жил лет 10 назад в Израиле, но там было так тяжело жить от пронизывающей все сферы жизни ненависти, что уехал оттуда и сейчас живет в Канаде около Ванкувера. (Он замечательно говорил по-английски.) В Воронеж ехал на встречу по поводу 30-летия окончания института. И кто бы мог подумать, что именно этот такой общительный человек окажется нашим с Марианне главным испытанием в ту ночь? Пытка началась как только наш разговорчивый сосед улегся на свою верхнюю полку (непосредственно над моей) и коснулся подушки. В эту самую секунду начался храп. Куда там Чичикову! И он, и прочие литературные храпящие герои отдыхают. Храп нашего соседа был как исон в греческой церкви – ровный, на одной ноте, держал ритм. Сила звука была где-то в районе mezzo forte, ближе к forte, чем к mezzo.
В 02.39 Марианне встала и пошла в туалет. Я встала за ней. Сначала я не очень понимала, что я буду делать. Я шла в сторону проводницы, по дороге соображая, что именно это и нужно. Разбудив, объяснила, попросила переселить. Нас переселили на верхние полки в последнее купе. При переезде я потеряла одну деталь своего туалета, за которой Марианне ходила уже утром, когда все встали. Храпевший был удивлен, когда утром не обнаружил нас в купе. Он извинялся перед Марианне как мог. Вот ведь как бывает в пути.
На этом я сегодня закончу свой рассказ.
Продолжение следует.