Мы с Марианне ехали в одном купе, и нам повезло с соседями: одно место было не занято, а на втором расположился приятный пенсионер, бывший военный из Воркуты. Поначалу он меня уверял, что в соседнем купе едут прибалты. В соседнем купе ехали Андреас, Кнут, Уле и Эммануэль. Наш сосед никак не хотел соглашаться с тем, что они из Норвегии. И сдался только после разговора с Марианне, которая раскрыла карты и рассказала, что я преподаватель, а она и «прибалты» мои студенты.

Рано утром 3-го июля мы прибыли на Павелецкий вокзал. Уле сразу с нами попрощался — он оставался в Москве ещё на пару дней.

А остальные поехали на метро на Белорусский вокзал, чтобы положить вещи в камеру хранения и в приятном налегке провести оставшиеся до самолета часы.

Московское метро в наши дни перестало быть только средством передвижения:

Камеры хранения на Белорусском вокзале под землей в длинных катакомбных коридорах. Ни лифта, ни эскалатора, ни ещё каких-то сооружений в соответствии с требованиями доступной среды я не приметила. Подземелье освещено крайне скупо. Все попадавшиеся нам двери были герметично закрыты. Наконец одна из дверей открылась, и в ней показался молодой человек. Мы сдали наши чемоданы ему на хранение. На всякий случай я спросила, будет ли открыто к моменту нашего возвращения. Молодой человек обиженно объяснил, что они работают круглосуточно, а закрытые двери – так что ж, нельзя и в туалет отлучиться, что ли?

Позавтракать мы чуть не пошли в «Пончики», но там оказалась бумажка на закрытом окошке: «Буду после 12». Мы направились в «Costa coffee», и тут Кнут обнаружил, что его мобильник остался в поезде. Пошли мы с ним к дежурному по вокзалу, объяснили, в чем дело. Дежурный записал номер моего телефона и сказал, что позвонит, как только сам выяснит ситуацию с нашим поездом и там ли телефон.

Мы пошли в кафе.

Телефон не звонил. Мы вышли из кафе. И только когда дошли до середины привокзальной площади, у меня в сумке зазвонило. «Добрый говорит». Добрый – такая фамилия была у нашего дежурного. Он в самом деле оказался добрым для нас. Телефон нашелся. Осталось только забрать. Мы поехали обратно на Павелецкий.

Познакомились с дежурной по Павелецкому вокзалу. Она объяснила, что наш поезд на запасном пути. Туда нужно идти пешком по шпалам. При этом важно не попасть ногами на переходах в особо опасные точки, где пересекаются линии высокого напряжения. Чтобы мы не расслаблялись, дежурная рассказала нам про смертельные исходы. Один случился всего за несколько дней до нас: девушка опаздывала на поезд, побежала за ним и попала в такую точку. Дежурная так беспокоилась о нас с Кнутом, что даже проводила нас до путей и прошла с нами по ним некоторое расстояние, показывая, куда не ступать.

Когда мы дошли до следующей станции, мне стало очень лень идти дальше. Я набрала номер проводника, сообщённый мне дежурной по вокзалу, и попросила его прийти с телефоном к нам на станцию. По моим подсчетам это было совсем недалеко. Он пришел. Но не только с телефоном, а ещё и с желтой рубашкой. Которая оказалась моей. Поначалу я ее не узнала и отказывалась принять, но потом вспомнила, что она в самом деле моя, что я в ней была, когда села в поезд, а утром надела другую, а про ту совсем забыла. Попрощавшись с проводником, мы отправились обратно.

Марианне и Андреас все это время терпеливо ждали нас в зале ожидания. Теперь, когда все наши принадлежности были снова с нами, мы поехали в «Библиоглобус».

Когда мы вышли из поезда метро и направлялись на выход, Андреас вдруг увидел девушку, с которой он учится в университете в Осло. Она торопилась на мероприятие «вышки», как она выразилась. «Вы знаете вышку?» – спросила она у меня. Мне не хотелось её напрягать объяснениями, и я сказала да, хотя понятия не имела что за вышка. Я, выросшая в СССР, привыкла думать, что вышка – это высшая мера наказания, когда подсудимого расстреливали. Молодая девушка, полная жизни, так радостно произносила это слово, что сомнений быть не могло: значение у слова другое. Теперь я знаю, что это Высшая школа экономики. И там девушка была на летних курсах. Всего-то навсего.

В «Библиоглобусе» мы до измеможения смотрели книги. Отоварившись, мы поняли, что надо подкрепить силы, и пошли в кафе, куда нас настойчиво приглашал громкоговоритель все то время, пока мы занимались книжками. Кафе оказалось в нижнем этаже.

После кафе мы отправились на Белорусский вокзал. Камера хранения была открыта, утренний молодой человек сдержал обещание: был на месте и выдал нам наши чемоданы. Эммануэль, который утром поехал на встречу со своим другом, ещё не возвращался, но мы взяли и его вещи тоже: они были записаны на квитанциях, которые были у меня. Теперь в программе были пончики. Их продавщица оказалась на рабочем месте. Андреас купил целый пакет сладкого товара у нее.

Вернулся Эммануэль. Мы познакомились с его другом, очень милым молодым человеком, составившим мне компанию при проводах. Мои дорогие студенты сели в аэроэкспресс, а мы с другом Эммануэля стояли на платформе и нажимали кнопку на дверях, держа их с её помощью открытыми, чтобы до отхода поезда видеть лица Эммануэля и Андреаса, стоявших в тамбуре. Марианне вышла, чтобы обнять меня на прощание. Андреас и Эммануэль последовали ее примеру. Эммануэль предложил мне и своему другу не дожидаться отхода поезда. На это мы ему сказали, что это было бы не по-русски. Тогда он нам сказал, что и не по-французски тоже. Как мы похожи при всех наших непохожестях! В этот момент кнопка перестала подчиняться нашим нажимам — поезд начал своё движение в сторону Шереметьева.

Так закончилась летняя практика 2016-го года. И мои о ней рассказы.