13-е сентября

Открытие конгресса

Открытие происходило в Атриуме Генерального штаба Государственного Эрмитажа. Атриум – модерновая постройка 2013 года, внутренний дворик, oбъединивший здания, скрывавшиеся за величественным Россиевым фасадом Генерального штаба, – его восточного крыла. Квартиру императорской фамилии – Зимний Дворец – и Эрмитаж советская власть в лице народного комиссара просвещения А.В. Луначарского объявила Государственным музеем 30.11.1917. Эрмитаж с тех пор прирастал новыми учреждениями. В расширении Эрмитажа можно увидеть символ превращения столицы империи в областной город – культурную столицу. Учреждения, где раньше сидели чиновники, плелись сложные интриги и принимались важные для огромной страны решения, попав в ведомство Государственного Эрмитажа, пустеют и становятся памятниками истории и культуры. Карл Росси разделил фасад Генерального штаба на два крыла. Государственный Эрмитаж получил в своё ведение восточное. Западное сохраняет некоторую связь со смыслом названия – там находится командование Западного военного округа России.

Из гостиницы нас привезли на открытие конгресса на автобусах и высадили на Дворцовой площади у Зимнего Дворца. Утро было тёплое, небо синее, хотя со стороны реки Мойки на Генштаб надвигалось довольно большое белое облако. Другое такое же облако наплывало со стороны Невы на Зимний Дворец. Пока мы шли к Арке Генерального штаба, а шли мы медленно, часто останавливаясь, чтобы сфотографироваться то на фоне Зимнего Дворца, то у Александровской колонны, то у Триумфальной Арки, солнце слепило глаза и не давало понять, чем наполняется кадр. Позже, рассматривая свои фотографии, я увидела много неожиданного. Например, на одной из фотографий оказался Игорь Исаев, о котором я и не подозревала, что он там проходил в то самое время. Облачные комочки, местами совсем чёрные, встречаясь друг с другом, теряли свою отдельность и слепливались в тёмно-серые облака, скрывая солнце и пряча синеву неба.

Вход в Атриум под аркой слева (если идти с Дворцовой площади). Он ведёт в большой коридор с гардеробом, туалетами и лифтами. Там же находится и лестница, на которой нас встречали волонтёры, помогающие сориентироваться и сфотографироваться у большого плаката с рекламой конгресса. Поднявшись по лестнице, мы оказались в собственно Атриуме – внутреннем дворике. Проникающий через стекло потолка естественный свет преломлялся системой сложных сетчатых покрытий из стальных прутьев и балок. Пока мы сдавали вещи в гардероб и осматривались, облака над площадью накрыли небо почти целиком. Посмотрев на потолок, можно было видеть исчезающе малюсенькие кусочки синевы в разрывах облачного покрывала. Сцена с двумя стульями для ведущих и кафедрой для докладчиков была устроена внизу, прямо у входа. От сцены вверх амфитеатром расположилась лестница. Ступени этой лестницы служили участникам конгресса сиденьями. На самом верху раздвинутые высоченные двери вели в коридор и другие залы.

Конгресс открылся кофе-брейком: слово «брейк» составители программы употребили не в смысле «перерыв на кофе», а в значении «время кофе». Чтоб попасть на кофе-брейк, надо было подняться на самый верх лестницы-амфитеатра, пройти через дверь и, не сворачивая в боковые ответвления, идти по тёмному коридору мимо инсталляции и картины А. Белкина «Высокая вода» до небольшого зала, где было устроено кафе с высокими столиками без стульев (стол от стоять) для участников. Мест за столиками оказалось маловато для того количества народу, что заинтересовалось кофе-брейком. Еда была почему-то китайская. Может быть потому, что организаторы предвидели решение Генеральной Ассамблеи провести следующий конгресс в Китае. За стойками с едой стояли официанты и следили, чтобы подносы вовремя пополнялись. Каждый брал, что хотел, сам, официанты не принимали в этом участия.

Выступлений на открытии было много. Выступающие говорили в микрофон. Звук их голосов на пути от говорящего к слушающему приобретал дополнительные шумы, что мешало восприятию. Обо всех выступлениях говорить не буду. Скажу вкратце о двух.

Первое принадлежало доктору юридических наук Николаю Михайловичу Кропачёву. Кроме титула доктора юридических наук, у него есть и другие: сопредседатель программного комитета конгресса, ректор Санкт-Петербургского государственного университета, член президиума совета по русскому языку при президенте РФ, сопредседатель совета по русскому языку при Правительстве РФ, член-корреспондент РАН. Со вторым выступил Вячеслав Алексеевич Никонов. У него тоже много титулов. На момент конгресса он являлся первым заместителем Комитета Госдумы по международным делам, председателем правления фонда «Русский мир», деканом факультета государственного управления МГУ.

В обоих выступлениях прозвучало нетривиальное для меня отношение к русскому языку. Из выступления Вячеслава Алексеевича Никонова следовало, что русский язык – это не язык русского народа, а какой-то реющий надо всеми в вышине надъязык, не имеющий отношения к русской национальности, и люди других национальностей говорят на нём лучше русских. Вячеслав Алексеевич привёл примеры. Николай Михайлович Кропачёв рассказал, что в настоящее время создаётся государственный язык Российской Федерации. Николай Михайлович многократно прерывал свою речь и напрямую обращался к сидящим в зале представителям 63 стран: «Решать вам.» Так он призывал зал взять на себя ответственность решить, какие слова и выражения из отобранных им и созданным для этого недавно специальным институтом следует включить в государственный язык. Николай Михайлович с воодушевлением и гордостью за достигнутые результаты рассказал о личных достижениях своей дочери-студентки и об огромной работе по созданию государственного языка – своей и своих коллег. Государственный язык будет языком, очищенным решениями, которые будут законодательно зареплены, от разного сора в виде иностранных и непонятных не имеющему учёной степени большинству слов. Законы будут повелевать, и уже повелевают, использовать этот новый язык в культурной, общественной и юридической сферах.

Слушая про государственный язык, я не могла удержаться от ассоциаций. Первое, что сразу пришло на ум, это слово «новиоп», образованное Дмитрием Евгеньевичем Галковским от «новой исторической общности» (советский народ) и введённое им несколько лет назад в оборот. Слово это уже довольно широко используется. Представители новиопов не любят слово русский, заменяя его словами российский и государствообразующий. Государствообразующий народ должен иметь и свой государственный язык. Дальше вспомнился basic English Чарльза Огдена 1930-x из 680 слов (уж не это ли явилось образцом того количества русских слов, которое записано в требованиях А1/ТЭУ?), где каждое слово должно было иметь исключительно одно-единственное значение. Ну и, как следствие Огденовского, и его далее разработанная разновидность – Newspeak из «1984». Эллочка Людоедка всовывает сюда же в мой текст свой напудренный носик – она упустила что-то модное и новое? Но тут я вынуждена её остановить! Ишь куда захотела! С «парнишей» и «хамить» в очищенный государственный язык! Да это хуже, чем со свиным рылом в калашный ряд! Нет и нет.

На круглые столы я не поехала. А пошла я на встречу со своей школьной подругой Маринкой, которая ждала меня под Аркой. Мы пошли пешком на Литейный проспект, я слушала родную русскую речь, не очищенную государственным языком. Зашли в «Листву», где я купила косоворотку мужу в подарок и двухтомник умершего от ковида в мае 2020 Константина Крылова, который издавался под псевдонимом Михаил Харитонов. Зашли в МТС – мой мобильник с русской симкой забастовал. В МТС мне поменяли симку (за бесплатно!), и телефон ожил. Мы с Маринкой так давно не виделись! Мы сидели в кафе и говорили-говорили-говорили. Государственный язык отсутпил в фиолетовую даль.

Маринка посадила меня на автобус, чтоб я из окна красивые виды видела по дороге в гостиницу. В тёплой осенней темноте ни с чем в мире не сравнимый город светился всеми своими фонариками и разными замысловато устроенными световыми украшениями. Я боялась проехать свою остановку и спросила шофёра, где мне выходить. Это услышала девушка на первом сиденье и спросила: «Конгресс? Садитесь рядом! Я тоже там выхожу». Я подумала: на мне написано, что ли? Девушка оказалась участницей конгресса из Томска. Я вспомнила, что два моих студента были в Томске. Рольф ездил делать доклад на конференции по истории туда в университет, а Андреас на летние, а потом и на зимние курсы по русскому языку для иностранцев. Девушка рассказала, что из их университета здесь большая делегация.

14-е сентября

Второй день конгресса, он же рабочий – день докладов участников. Все 400+ в один день. Регламент: 8 минут. Про количество докладов я прочла в письме универсантам (слово Государственного языка?), которым со мной поделилась моя подруга Александра Ливанова, доцент филфака СпбГУ.

Восемь минут это вам не 20, и даже не 15. Даже не 10. Мы с Люсей, т.е. с Людмилой Николаевной Некрасовой, решили проговорить свои доклады друг другу перед началом – проверить, укладываемся ли мы в заданное время. «Письмо как компонент сертификационного тестирования по РКИ: содержание заданий и проблема соответствия коммуникативным потребностям тестируемых (уровень ВII)» – название её доклада, написанного совместно с Ларисой Николаевной Норейко. Люся уложилась в нужные минуты, нисколько не ускоряя темпа и не тараторя.

Мой же доклад был посвящён необъятной теме – работе нашей школы с момента основания в 1995 до сего дня. Уже на стадии написания я схематизировала материал как могла, укладывая в прокрустово ложе доклада 29 лет работы школы. Тогда я ещё думала, что у меня будет 15 минут. Почему именно 15? Потому что это то время, которое давали на конференциях, где я делала доклады раньше. Но тут было 8 минут на всё про всё. Я сосредоточилась на перечислении и показе слайдов в быстром, очень быстром темпе: про поуровневую систему курсов в соответствии с уровнями системы тестирования по русскому языку как иностранному (ТРКИ) – в соответствии, но не копия; про тестирование; про издательство &METODIUS; про сайт; про клуб.

С 2006 года у нас в школе работает клуб «Самовар», который взял на себя все внеклассные мероприятия: ежемесячные заседания по лингвострановедческим темам, проведение масленицы со спектаклями, пушкинский день, летние поездки по России.

С того же самого 2006 совместно с Головным центром тестирования МГУ проводим два раза в год сертификационное тестирование, а с 2018 наша школа их локальный центр.

Сейчас свой сайт в Интернете имеют все. У нашей школы сайт появился почти одновременно со школой – в 1995, адрес его очень простой: https://russisk.no/. Его создал и придумал ему название Лейф Халвард Силли. Там информация о курсах на каждый семестр, но есть и много другого. Например, составленные мной русско-норвежский и норвежско-русский словари для низких уровней. Это было сделано ещё до публикации «Лексических минимумов» издательством «Златоуст», я опиралась на другие источники. Тогда, в 1990-е, возможности проставлять ударения в Интернете не было предусмотрено. У нас же ударения есть: Лейф Халвард сумел найти способ это сделать. Об этом, как и о многом другом, я в докладе не рассказала. Вернувшись в Осло, я сделала на ютубе презентацию содержания своего конгрессного доклада в менее ограниченных временных рамках. Её можно посмотреть тут: https://bloggpost.russisk.no/textpattern/index.php?event=link&step=link_edit&id=7&sort=name&dir=asc&page=1

После моего доклада Люся сказала, что она знает, о чём я могла бы сделать доклад на следующем конгрессе, – о масленичных спектаклях. Я ответила, что не думаю, что всё это с постановками уже перегорело во мне, что того счастья, которое я испытывала, ставя спектакли, уже нет и не будет. Тогда меня захватывал каждый раз новый диалог с текстом – с текстом, слова которого я должна была воплотить в предметах, имеющихся в моём времени-пространстве, в людях-своих студентах. Я должна была вставить то, что было в тексте, в мой сегодняшний/тогдашний хронотоп, найдя реальные физические предметы антуража и реквизотов, которые бы передавали мысль, внушенную мне «разговором» с авторским текстом; сократить, не искажая, реплики; продумать интнации каждого персонажа; отработать реплики с живыми студентами – исполнителями ролей; найти им костюмы и предметы, которыми пользуются в пьесе их персонажи; расставить мебель в нужном положении; расписать, кто откуда и когда выходит, кто-куда-когда уходит, кто как стоит/сидит/лежит в каждом своём появлении на сцене относительно других персонажей и предметов. Студенты вносили своё во всё это, они вступали в диалог с текстом через меня, увлекаясь сами, уточняя, а подчас и меняя моё изначальное видение того, что должно было случиться на сцене.

Мы говорили после моего доклада, когда мне было плохо от неудовлетворённости своим выступлением и всё вообще окрашивалось в тёмные тона. Я уже два года ничего не ставила. На масленичных спектаклях пандемия поставила если не точку, то жирную запятую, заставив искать новые формы. В пандемийный год я сняла зум-сериал по «Преступлению и наказанию». Тогда всё было закрыто, студентам приходить в класс было строго запрещено, собираться в других помещениях тоже.

Об этом сериале я делала доклад на конференции в ИМЛИ, вот ссылка на их сайт с этой конференцией, где первые 30 минут мой доклад: мой доклад. На моём канале в ютубе можно посмотреть полный вариант доклада:

Все серии сериала можно найти на канале ZoiaNikolskaia в ютубе.

Я вспоминаю с благодарностью и удовольствием время, когда я ставила студенческие спектакли. Я сказала Люсе не всю правду. Правда в том, что я начала понемногу работу над новым проектом, который связан с поставленными спектаклями и не могу – не умею – пока об этом говорить. Люсин вопрос задел во мне то, что находится на таком уровне развития, где много хаотичного и мало оформленного, и поэтому на него отвечать было никак нельзя.

Направления и заседания конгресса

Название 15-го конгресса «Русский язык в меняющемся мире». Все более 400 докладов были распределены по 13 направлениям, а направления, в свою очередь, по заседаниям. Направления имели названия: 1) «Системно-структурное описание современного русского языка», 2) «Современный русский язык: социологические аспекты исследования», 3) «Русская культура в меняющемся мире», 4) «Исследования динамики языковых изменений», 5) «Методика преподавания русского языка как иностранного, родного и неродного», 6) «Язык. Сознание. Культура», 7) «Современная русская лексикография: традиции и инновации», 8) «Русский язык: коммуникативно-прагматические аспекты исследования», 9) «Сопоставительное изучение русского и других языков: лингвистический и методический аспекты», 10) «Превод как средство межкультурного взаимопонимания, предмет изучения и обучения», 11) «Русский язык в медиа-пространстве», 12) «Русская литература в мировом литературном процессе: история и современность, 13) «Методика преподавания русской литературы: теория и практика».

В каждом направлении был обозначен круг тем. Например, в направлении 5, куда был помещён мой доклад, обозначены такие темы: 1) история преподавания русского языка как иностранного; 2) уровни владения русским языком и проблемы их описания; 3) актуальные проблемы преподавания русского языка разным контингентам обучающихся; 4) новое в обучении аспектам языка и видам речевой деятельности; 5) проблемы межкультурной коммуникации в теории и практике преподавания РКИ; 6) роль русской культуры в преподавании русского языка; 7) русский язык и билингвизм в новых культурно-языковых условиях; 8) современная парадигма обучения русскому языку как иностранному; 9) цифровые технологии в преподавании русского языка; 10) лингводидактическое тестирование; 11) метапредметные аспекты преподавания русского языка. Темы не являлись структурно образующим компонентом, они давались списком под каждым направлением. Направления делились на пронумерованные заседания. Например, мой доклад был в плане заседания номер 11, а доклад Некрасовой в плане заседания №7 того же направления. Направление 5 было самым большим, оно включало 12 заседаний.

Потренировавшись в тайминге своих докладов, мы с Люсей пошли на второй этаж, где проходила работа секций. Первое, что мы увидели, – стол с выставленными изданиями «Златоуста». Представительницы издательства дали нам анкеты, заполнив которые, мы становились участниками лотереи и получали возможность выиграть книгу. Розыгрыш намечался на обеденный перерыв. Мы заполнили анкеты. Люся сказала: «Я никогда ничего не выигрываю». Её доклад был до обеда. Она была четвёртой выступающей.

Доклады заседания 7

Мы прослушали все три доклада, которые были до Люсиного выступления. В докладе Дубининой, Ерофеевой, Ильичёва и Птюшкина «Российская система тестирования граждан зарубежных стран по русскому языкы (ТРКИ): векторы модернизации» прозвучало, что следует ввести ещё один уровень, а именно нулевой. Мне эта мысль весьма близка. Уровень А1, первый уровень существующей системы, довольно сложен, и до него дойти моим студентам, которые занимаются раз в неделю по 90 минут, требуется довольно много времени. Было бы неплохо предложить возможность сдавать тест раньше. Доклад Криницкого и Смирновой «Тест по русскому языку как иностранному уровня ТРКИ-IV/C2: к вопросу о реновации формата» порадовал: оказалось, что не только мне одной интересна эта тема. С 1999 года в связи с этим уровнем я не заметила никаких публикаций. А когда у меня появился студент, который захотел сдать тренировночный тест этого уровня и я дала ему открытый вариант С2 того года, то увидела, что тест С2 легче теста С1. А это неправильно.

Лотерея «Златоуста»

После Люсиного заседания мы подошли к столам «Златоуста». Там вовсю шёл розыгрыш призов. Девушка показывала книгу, которая разыгрывалась, запускала барабан логотрона. Он крутился, останавливался, она доставала лоты с номерами и объявляла имена выигравших. Через какое-то время она взяла со стола самую толстую книгу и сказала: «Словарь русской ментальности». Запустила логотрон. Когда он остановился, вытащила номер и объявила: «Некрасова Людмила. Есть такая?» Люся никак не ожидала такого поворота барабана. «Словарь русской ментальности» перешёл к Люсе под громкие аплодисменты и скандирование «Па-здрав-ля-ем!»

Другие доклады

Когда я читала программу на этот день, поставила галочки у докладов, названия которых мне показались интересными, и собиралась пойти их послушать. Но реальность оказалась другой, и я слушала доклады, которые не планировала, и почти не слушала те, которые наметила. Из намеченных я прослушала доклад И. Г. Милославского. Когда-то, в 1977 или 1978 годах, будучи студенткой филфака МГУ, я слушала его лекции по русской морфологии. Он тогда был аспирантом, у него были очень интересные идеи по поводу частей речи, о небезусловности границ между ними, о том, какие слова и по каким причинам нарушают эти границы. Эти его идеи мне очень нравились, они и сейчас делают свою полезную работу, моя «Russisk morfologi» в какой-то степени несёт на себе их печать. В докладе на конгрессе Милославский посмеялся над преподавателями, которые обучают морфологии вместо (почему вместо?) обучению практической разговорной речи. Пафос его речи на меня произвёл несколько удручающее впечатление. Доклад его назывался «Зависимость содержания обучения русскому языку от нацеленности на рецептивную/продуктивную речевую деятельность». Кроме доклада Милославского, я прослушала все доклады на своём заседании. Не могу сказать, что они были неинтересными. Это были в основном скорее рассказы энтузиастов, которые в своих далеких странах хотят создавать и создают курсы обучения русскому языку.

В этот день получилось перекинуться тремя словами с Игорем Исаевым, двумя с Фёдором Ивановичем Панковым, одним с Ларисой Анатольевной Дунаевой и сказать «Здравствуйте» Татьяне Владимировне Кортаве.

Сашин визит

В конце дня ко мне приехала Саша, она же кандидат филологических наук и доцент кафедры скандинавской и нидерландской филологии филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета Александра Николаевна Ливанова. Мы замечательно пообщались. Она не была в районе моей гостиницы чуть не с тех пор, когда помогала понимать русскую речь строившим её шведам, и никак не могла привыкнуть к тому, что вокруг столько домов. В то время на этом месте был пустырь. От Саши я узнала, что в Петербурге есть сеть продуктовых магазинов «СемишАгов». Поначалу я подумала, что это «Семь шагОв», что это такой питерский прикол: «Семь шАгов». Но нет. Магазин на самом деле называется фамилией «СемишАгов». Мы пошли в такой магазин неподалёку от гостиницы, потому что Саша захотела мне подарить клюкву в сахарной пудре. В детстве я любила это лакомство. Мой дядя привозил мне его вместе с бананами и коробками с вафельными орешками из Ленинграда. Мы тогда жили в Очакове Николаевской области, папа служил на Майском острове, я ходила в первый класс, а папин брат учился в Ленинграде. Кстати, вафельных орешков я с тех пор нигде никогда не видела.

Первый поход к Финскому заливу

Проводив Сашу, мы с Люсей отправились к Финскому заливу. В темноте по неизвестным улицам, дорогам, мимо оставленным на ночь рабочими строек, мимо выгуливающих собак молодых людей и девушек. У воды были булыжники, на которые мы и забрались. Люся поближе к воде, я подальше. Мы решили, что мы молодцы. И пошли ужинать в тот самый пивбар, на который чуть не променяли Le Mouzjik’a в первый петербургский вечер. В баре было тепло и очень мило. Все были симпатичные, и официанты, и посетители, и казалось, что все друг другу были друзья. Между стульями бегали две собаки, чёрный и белый пудели. Они понимали, что они симпатичные, и забирались к некоторым посетителям (которые не имели ничего против) на колени.